Проклятое место
Загадочная гибель одного из флагманов Черноморского флота (уже СССР) спустя несколько десятилетий, на севастопольком рейде на том же самом месте, и также, по официальной версии, «вследствие взрыва в носовой части более тонны тротила…» (тогда на «Новороссийске» погибло свыше 800 человек). быстро обросла множеством версий и гипотез. Вмешательство иностранных диверсантов – одна из них. Военный корабль в результате двух взрывов, последовавших один за другим, затонул в конце октября 1955 года в Севастополе.
Прежде он назывался «Джулио Чезаре», и после победы в Великой Отечественной войне достался СССР в качестве репараций (от итальянцев). Как свидетельствуют архивные документы, «Новороссийск», имеющий почти полувековую жизненную историю (его спустили со стапелей в 1911 году), был на момент трагедии весьма утл и требовал кардинальной модернизации самых разных систем.
Исторические последствия для «Новоросийска» были такими же, что и для «Императрицы «Марии» – корпус затонувшего корабля после его подъема разрезали на металлолом и продали.
Черноморские проблемы
Первые разговоры об усилении османского флота стали доходить до Петербурга ещё в 1909 году. Поначалу это не было чем-то серьёзным, турки просто покупали в Германии старые броненосцы. Но в Порте решили серьёзно вложиться в обороноспособность. И заказали в Британии полноценные линейные корабли.
Этим кораблям не было суждено попасть к османам — вскоре после начала Первой мировой Лондон реквизировал вымпелы для собственного флота. Но проблем на Чёрном море это не убавило. В августе 1914-го в Дарданеллы прорвались два германских корабля — линейный крейсер «Гёбен» и лёгкий крейсер «Бреслау», которые формально вошли в состав турецкого флота. А вскоре и сама Османская империя вступила в войну. «Гёбен» и «Бреслау» обстреляли русские порты.
«Гёбен» и «Бреслау» под турецким флагом
Для эффективного противостояния новому «Гёбену» русские корабли должны были держаться вместе. Германский линейный крейсер при этом имел хорошие ходовые качества. Что давало ему возможность развлекаться на коммуникациях и в рейдах — «Гёбен» был хозяином положения).
Убийственный ответ
К счастью, слухи о стремлении Турции обзавестись линкорами даром не прошли. Флотское начальство осознавало свою уязвимость на Чёрном море. А поступающие со стороны южного соседа новости позволяли проталкивать через Думу выделение средств на нужные линкоры.
Заложили четыре «черноморских» дредноута. По концепции это были «балтийские» линкоры типа «Севастополь» с усиленным бронированием и вооружением минус скорость и запас хода. Причём увеличить мощность артиллерии удалось весьма изящно — за счёт утяжеления снаряда. По расчётам, эффективность новых 12-дюймовых боеприпасов против бронированных кораблей была такой же, как у 13,5-дюймовых орудий линкоров, заказанных турками в Англии.
И головным кораблём этой серии стала «Императрица Мария».
«Императрица Мария» покидает завод, 24 июня 1915 года
Версии
Современные российские историки называют трагедию, в результате которой была уничтожена «Императрица «Мария», самым громким событием в ВМФ российского флота Первой мировой войны. Линкор взорвался и затонул в Севастопольской бухте 7 октября 1916 года. Взрывов было несколько, и в общей сложности они полностью уничтожили корабль, навсегда лишив его боеготовности. Более чем столетняя загадка, которая могла бы объяснить причину трагедии, унесшей свыше ста жизней, необъяснима по сию пору. Официальные версии произошедшего (их несколько) разнятся с современными гипотезами случившегося. Что там произошло на самом деле, до сих пор непонятно.
Как говорил историк Черноморского флота, капитан 2-го ранга Октябрь Бар-Бирюков, многие годы посвятивший исследованию этой трагедии, «Императрица «Мария», взорвалась вследствие пожара в артиллерийском погребе. Спонтанные разрывы несколько сот зарядов унесли жизни 157 человек. Бар-Бирюков сообщал, что официальной версией причин взрывов послужил пожар в артиллерийском отсеке, возникший вследствие «случайной искры»
Официальные данные многочисленных экспертиз свидетельствуют о несоблюдении техники безопасности при хранении и обращении с артвооружением или с элетрооборудованием линкора. Бирюков предполагал, что «Императрицу «Марию», воспользовавшись недостатками «электрики», могли подорвать немецкие диверсанты. Но убедительных доказательств этому, как и другим версиям, нет.
Линкор в результате взрывов затонул.
В 30-х годах остатки разорванного линкора подняли со дна севастопольской бухты, 16-тоннаый ствол пушки с «Императрицы «Марии» – это по сути, единственное, что осталось от надежды российского флота начала века. Остальное продано как металлолом.
Борьба за живучесть
Моряки в течение всей катастрофы действовали согласно Уставу и выполняли обязанности так, как велело штатное расписание. В 7:20 матросы четвертого каземата, находившиеся на вахте, заметили странное шипение, исходившее из-за перегородки погреба соседней с ними носовой башни. Они сразу доложили своему непосредственному начальнику о происходящем, успели раскатать пожарные шланги и подали воду. На это ушло всего две минуты. Сменившиеся после вахты матросы в это время умывались перед отдыхом, все они были сожжены адским пламенем взрыва. Электропитание было нарушено, свет погас. Взрывы продолжались (всего их прогремело 25), детонировали снаряды 130-мм калибра. Тем временем по приказу старшего инженера-механика мичман Игнатьев пытался запустить пожарные помпы. Это ему не удалось, отважный моряк погиб. Попытка затопить погреба второй носовой башни для создания водяного барьера также оказалась безуспешной, на это просто не хватило времени. Понимая, что всем не спастись, начальники давали команду матросам уходить, а сами оставались на верную смерть, пытаясь выполнить свой долг. После подъема корабля были найдены и преданы земле останки героев…
Трагедия
Всё шло хорошо. Но 20 октября 1916 года в 6:20 утра в погребе первой башни «Императрицы Марии» прогремел взрыв. Корабль в это время стоял в порту Севастополя. Поток пламени метнулся в соседние помещения. Вспыхнули пожары. Все, кто находился в башне, кроме одного чудом спасшегося человека, погибли тут же. На борту началась паника, матросы выбегали на палубу и бросались за борт. Правда, офицеры сравнительно быстро, угрожая револьверами, смогли навести порядок.
Находившиеся далеко от места взрыва шока не испытали и могли сразу начать борьбу за живучесть корабля. Некоторые даже не совсем понимали, что произошло, — сразу нескольким членам экипажа, например, почудилось, что бабахнула бомба, сброшенная с германского цеппелина.
«Императрица Мария» спустя шесть минут после взрыва
Первым делом открывались кингстоны артиллерийских погребов оставшихся башен — никто не хотел повторных сильных взрывов. На палубе убирали тлеющий тент. Вокруг сновали портовые суда, пытавшиеся тушить пожары.
Чтобы убедиться, что всё организовано правильно, на борт даже поднялся командующий Черноморским флотом адмирал Колчак.
Но спасти линкор не получилось — кренившаяся «Мария» в конце концов перевернулась и затонула. Из 1225 человек погибли 309.
Почему же взорвался погреб? Расследовавшие трагедию комиссии тщательно проработали самые разные сценарии. Предполагали и нагревание килевой балки при продувании пара, и разложение пороха, и проблемы с электропроводкой, и много чего ещё. Каждый раз проводили опыты и каждый раз приходили к выводу: или сценарий невозможен, или для его реализации нужно совсем уж невероятное стечение обстоятельств.
Поэтому самой вероятной причиной взрыва решили считать диверсию
Правда, как с горечью признавал сам Колчак, меры предосторожности были такие, что для её осуществления нужно было состоять в экипаже линкора. Причём, скорее всего, — офицером
Как бы то ни было, убедительных доказательств нет в пользу ни одной из версий. Видимо, что именно случилось в одном из артиллерийских погребов «Марии» в то злосчастное октябрьское утро, мы так и не узнаем.
Служба остальных дредноутов
Дредноут «Императрица Екатерина Великая» поступил на вооружение осенью 1916 года. Принимал участие в нескольких военных операциях. Однако весной 1918 года было принято решение затопить линкор, чтобы уклониться от его захвата немецкими войсками.
«Император Александр III», в последствии получивший имя «Воля», впервые вышел в море в 1917 году. После подписания Брест-Литовского договора о мире все боевые судна, базировавшиеся в Севастополе, обязаны были вернуться в родную гавань, которую в этот момент контролировала Германия. Это был период, когда внутри России происходили большие перемены – каждый корабль самостоятельно принимал решение о своей дальнейшей судьбе. Ленин дал приказ затопить все судна, чтобы не попасть в подчинение врага. Экипаж «Воли» проголосовал за возвращение в Крым. Спустя некоторое время город заняла Добровольческая армия. Корабль в очередной раз поменял свой флаг и имя. На этот раз он был назван «Генерал Алексеев» и являлся флагманом Белого флота. После многочисленных стычек с красными дредноут начал эвакуацию – сначала в Турцию, затем в Тунис, где он простоял несколько лет. Лишь в 30-х годах судно было переправлено в Брест, где французские конструкторы его внимательно изучили и отдали на разборку.
Четвертый черноморский линейный корабль во второй половине 1916 года спустили на воду. Начавшаяся впоследствии революция и внутренние разногласия новой политической системы не дали возможности достроить судно. При этом его также не забыли переименовать – весной 1917 года он стал «Демократией». Спустя несколько лет недостроенный корабль был отправлен на слом.
Все 4 русских дредноута, предназначенные для патрулирования в Черном море, имели непростую трагическую судьбу. Достроенные боевые единицы сумели проявить свои качества в I мировой войне. По роковому стечению обстоятельств на головном линкоре произошел сильнейший взрыв. Следственная комиссия так и не смогла доподлинно определить причину возникновения пожара. Предполагалось, что это было не случайное возгорание, а намеренный поджег. Череда непростых событий в стране и частая смена руководства не позволила кораблям достойно продолжить службу.
Интересным является тот факт, что турецкие линкоры, слухи о которых и стали причиной строительства российских дредноутов типа «Императрица Мария», так и не были доставлены в Константинополь. Ввиду начала I мировой войны Великобритания разорвала контракт и отказалась поставлять мощные корабли союзнику своего главного врага – Германии.
Тяжеловесы выходят на ринг
Черноморский флот получил корабль в июле 1915 года. Его приход означал конец царства всесильного «Гёбена». Ведь шанс немцев на вторичный прорыв в Дарданеллы был очень мал. А серьёзных верфей в Турции (и времени на постройку) не имелось. Случись что с их линейным крейсером — второго взять им было бы неоткуда. Учитывая, что корабль — это ещё и политический фактор присутствия в Османской империи, немцы не могли позволить себе его потерять.
Поэтому «Гёбен» шарахался даже от собранных вместе старых броненосцев. Тем более, что у него оставались серьёзные возможности для рейдов и так — стоило только улучить момент, когда русские корабли уйдут в порт для обслуживания и пополнения топлива и провизии. С появлением «Императрицы Марии» эта сладкая жизнь заканчивалась — теперь линкор и броненосцы могли подменять друг друга. А когда в октябре 1915-го к «Марии» присоединилась вторая «императрица», однотипная «Екатерина Великая», дело стало ещё хуже.
Несколько раз «Гёбен» чуть не попался новым кораблям — они вели по нему огонь, даже добивались накрытий, но повредить не смогли. Не сумев поймать быстроходный крейсер, русские линкоры выбрали другую тактику. Они стали прикрывать (от него же) рейды на турецкие угольные коммуникации в юго-западной части Чёрного моря — под самым боком у Константинополя. Дошло до того, что турки принялись возить уголь на небольших парусных судах — те хотя бы могли попробовать спрятаться в маленьких бухтах при появлении русских вымпелов.
«Гёбен»
Результатом стали проблемы с топливом. Турки отчаянно экономили на обогреве, что стоило им серьёзных внутренних брожений. Эта экономия почти что угробила и любую активность «Гёбена».
Ещё «Мария» активно участвовала в рейдах на базы германских подлодок в Болгарии, а в июле 1916-го и вовсе обеспечивала минирование Босфора. Во многих из этих операций уже начинали проглядывать черты новой мировой войны — наряду с артиллерийскими кораблями в бомбардировках берега участвовали и гидропланы, действующие с гидроавиатранспорта.
Проектирование и основные параметры
На судостроительных вервях в северных районах страны строились линкоры проекта «Севастополь». Их конструкцию взяли за основу при разработке дредноутов для Черноморского флота. Однако существовали некоторые отличия:
- Максимальную скорость уменьшили до 21 узла;
- Усилили защиту внешней части корабля и жизненно важные установки;
- Увеличили угол возвышения 305-мм пушек;
- Появление у Турции 8 эсминцев вынуждало усилить противоминную артиллерию – 16 120-мм пушек заменили на 20 единиц 130-мм техники.
Корпус черноморских дредноутов состоял из 3 видов стали. Палуба имела небольшой подъем в передней части. Протяженность судна составляла 168 м, полная грузоподъемность – 24 500 тонн. Жизнеспособность обеспечивали 4 паротурбины Parsons и 20 котлов фирмы Yarrow. На первых испытаниях было достигнуто предельное ускорение, равное 21,5 узла. Для управления кораблем требовался штат из 1 200 человек.
Главный броневой пояс был обшит стальными пластинами толщиной 262,5 мм. Башни для 305-мм пушек покрывали 250-мм листовой сталью, командная рубка была забронирована 300-мм панелью. Эти показатели превышали защиту строящегося для Османской империи дредноута «Султана Османа I».
Строительства корабля “Император Александр III”
взрыв в Северной бухте
Ранее утро 7 сентября 1916 года в Севастополе не предвещало беды. Над Северной бухтой как обычно была дана побудка экипажам кораблей. Начинался новый день и на линкоре «Императрица Мария» все шло по определенному распорядку. Внезапно воздух сотряс мощный взрыв. Перепуганные жители высыпали на набережную и стали свидетелями ужасной картины. Стоя на рейде в родной бухте погибал линкор «Императрица Мария». Моряки, оказавшиеся в тот момент на набережной Северной бухты беспечно наблюдали как гибли их товарищи. Раненых складывали прямо на берегу и здесь же начинали оказывать первую медицинскую помощь. Над городом стоял едкий черный дым. На линкоре в недрах палуб кричали и горели заживо сотни людей. К вечеру стали известны размеры катастрофы: 225 моряков погибло, 85 тяжело ранены.
момент взрыва
корабль в дыму
Высочайшим повелением была созвана комиссия морского министерства по расследованию причин катастрофы линкора «Императрица Мария». В состав комиссии входили командующий Черноморским флотом адмирал Колчак и крупнейший судостроитель Российской Империи Крылов.
Следствие полностью восстановило полную картину гибели линкора. В 06:20 утра под носовой башней корабля прогремел первый взрыв. Затем начался пожар, который был локализован силами команды. В 07:00 морской водой затопили пороховые склады, однако через 15 минут раздался следующий гораздо более мощный взрыв. В результате, которого у линкора была вырвана передняя дымовая труба, отвалился нос, корабль лег на правый борт и затонул.
В ходе работы комиссии были допрошены сотни офицеров и матросов линкора. Материалы дела «Императрица Мария» исчислялись тысячами страниц. Сразу были вдвинуты две версии трагедии: самовозгорание пороха и халатность обращения с боезарядами. Однако артиллерийские офицеры линкора все как один показали на следствии, что на корабль был поставлен качественный порох и самовозгорание исключено. На вопрос комиссии можно ли было беспрепятственно проникнуть в пороховой погреб князь Руссов, командир корабельной артиллерии ответил, что люк в пороховой погреб вообще не запирался и войти туда мог кто угодно, а это уже халатность.
29 октября 1916 года комиссии закончила следственное производство. В результате было вынесено официальное заключение: «Прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным. Приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся во время обстоятельств». Странновато как-то, авторитетная комиссия закрывает глаза на версию умышленного взрыва и делает расплывчатые выводы.
Официальные выводы современных историков совпадают с результатами комиссии 1916 года. Всему виной обычная халатность. Объяснение настолько простое, что в него верится с трудом. Слишком уж мы привыкли искать трагедии в особенностях русского характера.
Между тем, доподлинно известен факт беседы Колчака с одним из близких знакомых. Тогда он сказал, что как командующему ему выгодна версия обычной флотской халатности, но как офицеру и честному человеку он должен признать — это была диверсия.
Позже офицеры и матросы пытались доказать свою невиновность. Сваливая вину друг на друга моряки обвиняли в случившемся злой рок и вездесущих шпионов.
Первый бой «Марии»
Все знали, что со вступлением в строй «Императрицы Марии» «Гебен» без крайней нужды теперь из Босфора не выйдет. Флот смог планомерно и в более широких масштабах решать свои стратегические задачи. Тогда же для оперативных действий в море, сохранив административную бригадную структуру, образовали несколько мобильных временных соединений, названных маневренными группами. В первую вошли «Императрица Мария» и крейсер «Кагул» с выделенными для их охраны эсминцами. Такая организация позволяла (с привлечением подводных лодок и авиации) осуществлять более действенную блокаду Босфора. Только в сентябре-декабре 1915 года маневренные группы десять раз выходили к берегам противника и провели в море 29 дней: Босфор, Зунгулдак, Новороссийск, Батум, Трапезунд, Варна, Констанца у всех берегов Черного моря можно было видеть тогда стелющийся по воде длинный и приземистый силуэт грозного линкора.
И все же поимка «Гебена» оставалась голубой мечтой всего экипажа. Не раз приходилось офицерам Марии поминать недобрым словом руководителей Генмора вкупе с министром А.С. Воеводским, срезавших у их корабля по крайней мере 2 узла хода при составлении проектного задания, что не оставляло надежд на успех погони.
Сведения о выходе «Бреслау» для новой диверсии у Новороссийска были получены 9 июля, и новый командующий ЧФ вице-адмирал А.В. Колчак сразу же на «Императрице Марии» вышел в море. Все складывалось как нельзя лучше. Курс и время выхода Бреслау были известны, точка перехвата рассчитана без ошибки. Гидросамолеты, провожавшие «Марию», удачно отбомбили караулившую ее выход подводную лодку UB-7, не дав ей выйти в атаку, эсминцы, шедшие впереди «Марии», в намеченной точке перехватили «Бреслау» и связали его боем. Охота развернулась по всем правилам. Эсминцы упорно прижимали пытающийся уйти германский крейсер к берегу, «Кагул» неотступно висел на хвосте, пугая немцев своими, правда, не долетавшими залпами. «Императрице Марии», развившей полную скорость, оставалось лишь выбрать момент для верного залпа. Но то ли эсминцы не были готовы взять на себя корректировку огня «Марии», то ли на ней берегли снаряды сокращенного боекомплекта носовой башни, не рискуя бросать их наугад в ту дымовую завесу, которой «Бреслау» немедленно окутывался при опасно близких падениях снарядов, но того решающего залпа, который мог бы накрыть «Бреслау», не получалось. Вынужденный отчаянно маневрировать (машины, как писал немецкий историк, были уже на пределе выносливости), «Бреслау», несмотря на свою 27-узловую скорость, неуклонно проигрывал в пройденном по прямой расстоянии, которое уменьшилось со 136 до 95 кабельтовых. Спасла случайность – налетевший шквал. Укрывшись за пеленой дождя, «Бреслау» буквально выскользнул из кольца русских кораблей и, прижимаясь к берегу, проскочил в Босфор.
Следствие продолжается
Взрыв линкора наделал много шума не только на Черноморском флоте. Сразу была назначена комиссия Морского министерства, которую возглавил адмирал Николай Матвеевич Яковлев – уважаемый моряк, который в русско-японскую войну был капитаном броненосца «Петропавловск». Приехали и другие высокопоставленные чиновники. Несмотря на то, что комиссия работала очень тщательно, особых успехов она не достигла. Опрошены были все участники и свидетели трагедии, но вот вещественные доказательства оказались на дне и не смогли помочь экспертам в определении причин трагедии.
Тем не менее версии трагедии были. Из наиболее вероятных обозначились целых три: взрыв самопроизвольный, вызванный техническими причинами или небрежностью и, наконец, диверсия. Комиссия рассмотрела все версии и не исключила ни одну из них. Особое место занимало несоблюдение уставных требований, или попросту халатность. Сейчас это безобразие обозначают выражением «человеческий фактор». В этот «фактор» входило, например, недолжное хранение ключей от помещений с пороховыми зарядами, причём некоторые отсеки вообще были открытыми. На линкоре находились посторонние люди: 150 инженеров и рабочих ежедневно приходили на борт и вели ремонтные работы.
Линейный корабль «Императрица Мария» после гибели
В этом плане очень показательны итоги работы комиссии, которая сделала важное и очень умное заключение: «Прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся при следствии обстоятельства». Разошлись во мнениях о причинах взрывов адмирал Колчак и морской министр Григорович
Первый не верил в диверсию, а вот министр считал, что это был злонамеренный акт при помощи адской машины, совершенный руками врагов России. Григорович считал, что этому преступлению способствовал и беспорядок на корабле. В такой обстановке легко можно было подкупить кого-нибудь из команды или, переодевшись в одежду рабочего, подложить адскую машину. В итоге командира корабля было решено отстранить от командования, а офицерам, которые были причастны к открывшимся беспорядкам, не давать новых назначений
Разошлись во мнениях о причинах взрывов адмирал Колчак и морской министр Григорович. Первый не верил в диверсию, а вот министр считал, что это был злонамеренный акт при помощи адской машины, совершенный руками врагов России. Григорович считал, что этому преступлению способствовал и беспорядок на корабле. В такой обстановке легко можно было подкупить кого-нибудь из команды или, переодевшись в одежду рабочего, подложить адскую машину. В итоге командира корабля было решено отстранить от командования, а офицерам, которые были причастны к открывшимся беспорядкам, не давать новых назначений.
В заключение я вновь хочу вернуться к повести А. Рыбакова, к высказыванию Полевого, бывшего матроса с «Императрицы Марии»: «Разбирались в этом деле много, да всё без толку, а тут революция… С царских адмиралов нужно спросить…».
Линейный корабль Императрица Мария после постановки в док и откачки воды, 1919 год
P.S. Первые попытки поднять линкор начались ещё в 1916 году, но революция и Гражданская война не позволили поднять его и завершить расследование. В 1918 году корпус подняли и отбуксировали в док. Его перевернули, осушили, выгрузили боеприпасы и сняли вооружение. Советская власть планировала восстановить линкор, но денег таких не нашлось, и в 1927 году останки судна продали на металлолом.
